Александра Маринина: «Негры» на меня не работают!»

14 октября 2009 г.

14/10/2009

Маринина «молчала» больше двух лет. И, по ее собственному признанию, не справилась бы с новым романом без помощи мужа Сергея и подруги Ирины. Книга «Благие намерения» — вовсе не детектив. Скорее, семейная сага. С любовью, ревностью, дружбой, предательством и хитросплетением человеческих отношений. А Анастасия Каменская, которая сделала писательницу звездой, больше не волнует ее как персонаж. Не исключено, что к приключениям оперативника с Петровки Маринина вообще больше никогда не вернется.

  «Мы с Каменской разошлись» 

— Год назад вы сказали, что Каменская вам надоела. Это и сейчас так?

— Пока я к ней не вернулась. В новой книге «Благие намерения» Каменской нет, и это вообще не детектив.

— Но Каменская — это фактически ваш автопортрет. Выходит, вы стали не интересны сами себе?

— На тот момент, когда я о ней писала, Каменская была моим автопортретом. Сейчас мы друг от друга существенно отличаемся. Со времен создания «Каменской», с 1992 года, прошло 17 лет. Мы прожили разные жизни. Она — оперативника с Петровки и жены профессора математики, со своими доходами, со своим семейным укладом.

— А какую жизнь прожили вы?

— А у нас с мужем появилась большая двухэтажная квартира в центре Москвы с зимним садом. Нашел ее супруг, и замечательно, что в доме через дорогу живет его сестра со своей семьей. Мы все близки, очень дружим. Дом необычной архитектуры, похож на средневековый замок, с башенками, флюгерами. Мы давно подумывали о расширении жилплощади, ведь в прежней квартире нам было тесно, и книги падали со всех мест, компьютер ютился в уголочке... Но, как только появился хороший вариант, в моей душе поселилось смятение: та квартира, в которой мы жили, была безумно любимой. С прежним жильем было связано столько радостных воспоминаний, что мне думалось: я в этой квартире проживу до глубокой старости. Мне так не хотелось переезжать, что я стала искать в новой квартире изъяны. Но… не нашла. Как-то вечером стояла под душем в своей ванной сложной конфигурации и вдруг подумала: «А почему бы и нет? Может, переезд не так и страшен!» И вот мы начали создавать эту квартиру.

  «Пьесу мы придумали вместе с Яковлевой» 

— В ваших последних книгах практически исчезла детективная составляющая. Там решаются насущные психологические вопросы: любовь, дружба, отношения в семье. Почему?

— Мне сейчас это интересно гораздо больше, чем преступления и их раскрытия. Именно поэтому я в последнее время отошла от детектива в сторону семейного романа. У меня есть сага «Тот, кто знает», «Фантом памяти», «Чувство льда», «Каждый за себя», «Все не так». Ведь со времен моей юности человеческие отношения не изменились. И проблемы все те же, что были сто и двести лет назад. Любовь, ревность, дружба, предательство. Они интересны.

— Я знаю, что вы попробовали себя в драматургии. Написали целых две пьесы. Как это получилось?

— Да практически случайно. Одна продюсерская компания пригласила меня и Елену Яковлеву в Израиль на гастроли. Поскольку встречи с публикой проходили вечером, днем мы валялись на пляже возле гостиницы. Чирикали-чирикали-чирикали и в процессе разговора вдруг проиграли какой-то диалог. И Лена говорит: «О! Вполне можно его на подмостки». Мы тут же пошли купили тетрадку, и я начала писать пьесу «Брошенная кукла с оторванными ногами». Потом вернулась в Москву и быстро ее дописала. Весело, задорно, без знания основ ремесла. Поэтому пьеса получилась очень неуклюжей. И совершенно не годилась для постановки. Тут же у меня родилась идея другой пьесы — «Ну, ребята, вы попали!». За неделю я ее написала, издали маленьким тиражом, а потом ее поставил Николаевский русский драматический театр. Я даже специально ездила смотреть спектакль. Реакция зала была хорошей, но я с ужасом увидела свои ошибки. На сцене было три человека, двое разговаривали, а один совсем в действе не участвовал. И когда я увидела, как мучается актер, у которого нет реплик, но который должен присутствовать рядом с героями, мне стало стыдно. Я пошла в гримерку в антракте и долго перед ним извинялась.

— Ваши отношения с Еленой Яковлевой развиваются?

— Это нельзя назвать приятельством — просто знакомство. Мы не виделись несколько лет, не перезваниваемся, не ходим друг к другу в гости, не поздравляем с праздниками. Хотя как человек она мне очень симпатична. У Лены потрясающее чувство юмора, она блестящий рассказчик и жутко дисциплинированная особа. Когда находишься в поездке, все время приходится договариваться, во сколько встречаешься у автобуса. Она не опоздала ни разу. Я удивилась однажды: «У вас было 10 минут на то, чтоб помыть голову и переодеться. Как вам это удалось?» — «Я же дочь военного», — отрапортовала Яковлева. В этом мы с ней похожи. Если нужно — я все могу сделать очень быстро. Во всяком случае, все 20 лет, что я живу с мужем, его жду. Мы куда-то идем — я уже оделась, накрасилась, в пальто и туфлях стою в прихожей, а он бегает в джинсах с голым торсом и кричит: «Какой свитер мне надеть?!»

— О вашем гардеробе. Вы часто носите черный. Это демонстрация отгороженности от мира?

— Да, так оно и есть. Я домоседка, у меня очень ограниченный круг общения, я не бываю на мероприятиях, не тусуюсь и черный цвет ношу давно. У меня есть лишь несколько разноцветных вещей. Розовое трикотажное платье, сине-коричневое платье, фиолетовое и серое. Зато у меня много бижутерии, которую я люблю. Белый металл с полудрагоценными камнями, дома стоит большая шкатулка с бижу, а натуральные украшения лежат в сейфе в банке. Я годами их не надеваю. Жалко мужа гнать в банк, чтобы достал колье из ячейки. (Смеется.)

  В каждой китайской семье — по книге Марининой 

— Ваши книги переведены на 27 языков. Где они особенно популярны?

— В Китае. Там перевели 21 книгу, в Италии — 15, в Германии — 8. Удивительно, что китайцы, которые очень отличаются от нас по менталитету, воспитаны на уважении к русской литературе. «На нее надо равняться!» — считают они. Когда была в Китае на книжной ярмарке, коллеги объяснили мне, что в каждой семье там есть «Поднятая целина», «Молодая гвардия» и «Как закалялась сталь». На этих книгах они воспитывают подрастающее поколение.

— Как часто вам пишут с зоны? И что в этих письмах?

— Сейчас уже почти не пишут, раньше писали много. «Спасибо вам, только вы понимаете душу преступника…». Такие слова. Я думаю, это не особенно искренне. Им там скучно, а это такое своеобразное развлечение — сесть и написать письмо.

— Вы действительно хорошо понимаете внутренний мир преступника. «Чистых» душой за годы вашей криминалистической практики видели?

— Я общалась с людьми с зоны много. С чистой душой мне не попался никто. Кроме одного молодого человека, который страдал олигофренией в степени легкой дебильности. Совершенно не понимаю, за что его посадили. То, что он сделал, и преступлением назвать-то нельзя. Он очень хотел понравиться девушке, доказать, какой он храбрый. Зашел в кабинет к начальнику милиции, наставил на него эскимо и сказал: «Руки вверх!» А начальник перепугался, принял это эскимо за дуло пистолета и руки поднял. Этого он ему не простил — парень получил срок.

— У вас есть помощники-консультанты?

— Пример. Когда нужно написать что-то по медицинской части, обращаюсь к сестре мужа — она врач-педиатр. А моя помощница по хозяйству — в прошлом врач скорой помощи. Они начинают поднимать литературу, звонят специалистам, роют Интернет и выдают, какая болезнь протекает с какой симптоматикой. И так далее.

— А к литературным «неграм» никогда не обращались? Как вообще к этому относитесь?

— Романы пишу сама. Честно говоря, мне известен только один автор, использующий чужой труд, — Фридрих Незнанский. Для широкой общественности он герой, а на самом деле давно ничего не пишет. Если человеку так нравится, не грызет его совесть и он получает за это хорошие деньги, пусть себе процветает!

— Какая трудоспособность у вас?

— Максимальный творческий взлет у меня был в 1995–1996 годах. Я написала в один год пять, в другой — шесть книг. Такого, конечно, не повторю никогда. Долгое время у меня был ритм — две книги в год. Потом был перерыв: два с половиной года вообще ничего не писала. После этого перерыва «Благие намерения» — моя первая книга. Как пойдет дальше, не знаю. Может, опять будет творческий взлет, а может — кризис.

— Когда вы совсем не пишете, что делаете?

— Ой, да чего только не делаю! Телевизор смотрю, читаю, вышиваю, складываю пазлы, занимаюсь цветами, которые требуют 1,5 часа в день. Если муза покинет меня, я придумаю, чем заняться в жизни.

Беседовала Наталья Черных

Фото автора