«Новые художники»: Бошетунмай во дворце

06 марта 2010 г.

В Мраморном дворце развернута главная выставка фестиваля «Новые художники», посвященного неофициальному искусству Ленинграда 1980-х годов. Спустя два десятилетия после того, как эпоха «Новых» завершилась, Русский музей впустил в свои залы бодрый и эпатажный дух их творчества, а заодно показал еще одно жизнеутверждающее явление эпохи – некрореализм. Название выставки вполне соответствует ее энергетике – «Удар кисти».

История объединения «Новые художники» началась в 1982 году со знаменитой акции в «Манеже», когда на выставке Товарищества экспериментального изобразительного искусства Тимур Новиков и Иван Сотников обнаружили (а может, и выпилили) в стенде прямоугольную дырку и пришпилили рядом этикетку с названием «Ноль объект». Это был жест вполне в духе авангарда начала ХХ века, изящный реверанс в сторону «Черного квадрата»: как у Малевича живопись сводилась к нулю, так и здесь обозначалась некая точка отсчета. Как позже говорил Котельников, «культура обнулилась и началась новая». Организаторы выставки требовали убрать «неучтенный экспонат», акция разрослась в масштабную переписку сторон, потом все расплевались, и Новиков создал альтернативное объединение «Новые художники». Сначала в него вошли Олег Котельников, Иван Сотников, Георгий Гурьянов, Кирилл Хазанович, Евгений Козлов, через пару лет присоединились Сергей Бугаев-Африка, Инал Савченков, Вадим Овчинников, Виктор Цой и другие яркие личности.

Инал Савченков. "Без названия" (середина 1980-х)

Андрей Крисанов. "Мухоморчик" (1987)

В своем переписывании реальности художественными средствами «Новые» опирались на эстетический лозунг «всечества» русских авангардистов Ларионова и Зданевича и готовы были «охудожествить» самые разнообразные и порой неожиданные вещи. Продавленный диван, тряпки, клеенки, бытовые предметы – в поисках старой мебели и другого скарба они ходили по расселенным в ожидании капремонта домам, а потом использовали добытые материалы, чаще всего покрывая их живописью. Котельникова многие боялись звать в гости, потому что он мог разрисовать всё, что под руку попадет. Впоследствии, когда певица Джоанна Стингрей передала Уорхолу несколько работ Новикова и Котельникова, а между ними завязалось общение, стало очевидно, что питерское искусство – местный вариант западных движений неоэкспрессионизма и «новой волны», но не заимствованный, а вполне самостоятельный.

Евгений Козлов. "Портрет Тимура Новикова с костяными руками" (1988)

Олег Котельников. "Удар кисти" (1982)

Евгений Юфит. "С моряками танцевать" (1989)

Сначала средствами кинематографа, а затем живописи они снижали пафос советских идеалов: культ жертвенного героизма превращали в абсурд самоубийства, а душещипательные кадры с пионерами, выпускающими голубей, перемежали со сценами драк и убийств. На их картинах советское государство разлагалось буквально, посредством изображения гниющих граждан: замерзшая пьянчужка («Подснежник» Константинова, 1987), трупы изнасилованных («Утро в лесу» Барекова, 1988), зарезанные и утопленные матросы («В камышах» Константинова, 1987), неестественно вывернутые тела с трупными пятнами («Электрики» Кустова, 1990). На экране нон-стопом идут фильмы Юфита, правда, прямо на выставке смотреть их трудно.

Андрей Мертвый. "Наши умеют" (1987)

Вадим Овчинников. "Окно" (1988)