«На орбите питаемся грехами»

16 июня 2010 г.

16/06/2010

Бортинженер Международной космической станции Максим Сураев, став «космическим блогером», уже точно обеспечил себе место в истории. Находясь на орбите, Сураев с завидным постоянством рассказывал землянам, как провел день, сколько раз выходил в открытый космос и даже что ел на обед. Его блог, переведенный на несколько языков, читали по всему миру. Вернувшись на Землю, космонавт рассказал «МК» в Питере», чем пахнет космос и как выглядит с орбиты Россия.

Джеймс Кэмерон прислал письмо

— Вести блог мне предложили в Роскосмосе, — говорит Максим Сураев. — Я сразу же согласился. Потом, правда, были мысли все это бросить. Поймите, день на МКС расписан по минутам. Свободного времени практически нет. Поэтому вести записи мне приходилось поздно вечером. А подъем в 6 утра… Тяжело. Иногда я писал вместо обеда. Бывало, зашивался на станции — день пропускал, второй, третий. Тогда мне с Земли Светлана Гавриш (до недавнего времени сотрудница Роскосмоса, которая помогала Сураеву вести блог. — Прим. ред.) присылала сообщение: «Максик, давай соберись, читатели ведь ждут». Конечно, со мной обговаривали, о чем можно рассказывать, а что лучше обходить молчанием. Так, я никогда не упоминал о проблемах, которые возникали на МКС. Никто и никогда не расскажет вам, что на самом деле происходит в космосе.

— Вы передавали свои записи на Землю через Интернет?

— На российском сегменте станции Интернета вообще нет. А вот у американцев он есть. Наше же начальство сказало, мол, российские космонавты в космос летают, чтобы работать, а не во Всемирной паутине сидеть. А если откровенно, то у нас просто нет денег, чтобы обеспечить Интернет на российском сегменте. Проситься к американцам я не буду. А они сами как-то и не предлагали нашим космонавтам посидеть в своем Интернете. Поэтому все записи я передавал через специальную систему. Действует она просто: я пишу заметку, оставляю ее в определенной папке. 2–3 раза в день происходит так называемая синхронизация, и весь пакет информации с борта через радиосвязь уходит на Землю.

— А каким образом вы тогда узнавали новости с Земли?

— С помощью все той же синхронизации. В Центре управления полетами у нас была группа поддержки, которая и пересылала сводку главных новостей. У американцев этот процесс налажен лучше. Им практически каждый день присылали новости в видеоформате. Мы их вместе просматривали, как правило, за ужином, который по традиции МКС проходил всегда на американском сегменте. Поэтому мы были более-менее в курсе земных новостей.

— Как отреагировали на появление вашего «космического блога» интернет-пользователи? Наверно, завалили вас письмами?

— Я даже не ожидал, что будет такой интерес. Мне приходили горы писем из многих стран мира. Люди благодарили, рассказывали, что вечерами собираются с детьми возле компьютера и читают о жизни МКС. В космосе сложно работать. Но эти письма с Земли буквально придавали мне сил. А однажды пришло письмо от режиссера «Аватара» Джеймса Кэмерона. Он пожелал мне удачного выхода в открытый космос. Было приятно.

«Космос пахнет палеными камнями»

— Когда вы находились в открытом космосе, мистические мысли не посещали? Бога в темноте не искали?

— Там нет времени философствовать. И вообще, в космосе темно, холодно и иногда страшно. У тебя только два страховочных фала. И, если вдруг ты останешься без них и хотя бы на метр отлетишь от станции, тебя уже ничего не спасет. Обратно не вернешься точно… Однажды мы провели в открытом космосе 6 часов. Помню, безумно устали руки и спина.

— У космоса есть запах?

— Есть, и очень специфичный. Его ни с чем не спутаешь. Космос «благоухает» какими-то палеными камнями. Наверно, это испарения от двигателей, от сгоревшего топлива, которое считается, кстати, очень токсичным. Некоторое время этот запах остается на скафандрах. А вот как пахнет дальний космос, не знает пока никто. Но зато мы иногда чувствуем запах Земли… Ведь в условиях невесомости сильно обостряется обоняние, и, когда приходит грузовик с Земли, мы все собираемся возле люка, чтобы вкусить запах родных мест. Сразу же чувствуется аромат байконурской травы, полыни. К сожалению, он быстро исчезает, ведь на станции мощная система вентиляции. Поэтому чаще всего на МКС вообще ничем не пахнет. От земных запахов иногда накатывает ностальгия. Хочется через иллюминатор долго-долго смотреть на нашу планету.

— А Петербург из космоса виден?

— Нет, над ним мы не пролетаем. Зато видно Москву. С орбиты она напоминает святящееся пятно размером с рублевую монету. Кстати, когда на земле ночь, очень легко отличить Европу и США от России. Весь европейский континент залит светом, а на нашей территории «горят» лишь мегаполисы. Зимой Россия вообще выглядит как большое белое пятно. А вот Африка поражает своей красотой. Заметны даже желтые барханы.

— Вы смотрите на Землю. А ваша семья заглядывается на небо, чтобы разглядеть вас?

— МКС можно заметить и невооруженным глазом. Мы выглядим с Земли как больше пятно, которое движется по небосводу. Однажды жена и двое моих детей увидели станцию с балкона и наблюдали за ней, пока она не исчезла из виду…

Космический чеснок против вурдалаков

— На борту МКС есть традиции, ритуалы, которые соблюдаются всеми космонавтами?

— Их очень много. Каждый космонавт, как правило, привозит с Земли обереги. У меня есть крестик. На борту российского сегмента четыре иконы. Еще есть Евангелие.

Примерно раз в полгода, когда на МКС меняется командир, принято три раза бить в специальный колокол. Еще нельзя без согласия членов экипажа заходить на корабль, на котором космонавты прилетели на МКС. Это святое место. Без предупреждения лучше не наведываться в личные каюты экипажа. Есть и еще одна интересная традиция, связанная с туалетом. В уборных МКС устанавливаются специальные контейнеры, емкости. Когда они заполняются, загорается красная лампочка. На ком она зажглась, тот и меняет контейнер. Не важно, русский это, американец, мужчина, женщина, командир или бортинженер. Старую емкость отправляют на грузовой корабль. Потом содержимое контейнера выпадает на головы наших граждан в виде кислотных осадков. Шучу! Все сгорает в атмосфере дотла. Кстати, интересен и сам туалет на МКС. Он устроен по принципу мощного пылесоса…

— С туалетом в условиях невесомости все понятно. А как справляетесь с разлетающейся едой?

— Еда улетает каждый день. Надеваешь на ужин чистую футболку, начинаешь ножом открывать консервную банку — а оттуда вдруг вылетает струя. На Земле вы в этой ситуации что станете делать? Дергаться и подхватывать падающие продукты. В невесомости это приводит к тому, что еда разлетается еще больше. Лови ее потом по всему кораблю… Лучше не торопясь, потихонечку собрать все это из воздуха и съесть. С едой вообще много заморочек. Меня веселят переводы на американских банках с продуктами. Вместо «Овощной пирог» пишут «Гвощной пирог». А орехи кешью вообще однажды превратились в «Грехи кешью». А что, едим и грехи! Еще меня забавляет, в каких количествах нам с Земли присылают чеснок и лук. Его можно есть на завтрак, обед и ужин, и еще останется, чтобы натираться на ночь. Американцы шутят, что, наверно, на Земле боятся, как бы у нас на борту не завелись вампиры. Вот и шлют чеснок, чтобы было чем отбиваться от вурдалаков.

— Тяжело после невесомости оказаться на Земле, где постоянно действует сила тяжести?

— Не то слово! Особенно тяжелыми показались руки. В условиях невесомости, если их расслабить, они тут же «всплывают» и оказываются где-то на уровне груди. На Земле у меня руки падали, словно плети. Первое время я ощущал все свои внутренности. Вы знаете, какой тяжелый желудок? А легкие? И еще я чувствовал, как много весят мои щеки. Казалось, они вот-вот отвалятся. Тяжело было ногам. Ведь на МКС мы работаем руками, мизинцем оттолкнулся — и полетел куда надо. И если ноги не тренировать, то они могут практически атрофироваться. Кости становятся хрупкими, начинают терять кальций.

— Как же вы тренируетесь?

— Каждый день физкультура. Час занимаемся на беговой дорожке. Есть специальный пояс-жилет, который притягивает космонавта к дорожке на специальных резиновых жгутах. Кстати, в невесомости мышцы и тело быстрее отдыхают. Километров пять пробежишь, отстегнешься, полетаешь минуты полторы — и опять способен бегать. А за три часа можно вообще отлично отдохнуть и прийти в норму.

— Вы были в космосе, видели оттуда Землю. Теперь о чем мечтаете? О полете на Марс?

— К сожалению, на моем веку полетов на Марс не будет. У нас пока нет конструкторских решений, которые позволят улететь так далеко. Как минимум надо ждать еще 20 лет. Но я не уверен, что полетел бы, даже если бы такая возможность была. Представьте: полтора года туда и столько же обратно. Хотя, наверно, это здорово — быть первым человеком, который прогуляется по Марсу.

Катерина Кузнецова